После изнуряющего рабочего дня Маркус поспешил принять прохладный душ и приготовится к встрече со своей возлюбленной Катариной. Сняв по дороге насквозь мокрую от пота майку, он зашел в кухню для прислуги чтобы налить себе воды. Там в это время хозяйничал 21-летний повар Хавьер: высокий и статный мулат, родом из небольшой Уругвайской деревушки. Налив себе воды, Маркус сел за стол напротив Хавьера и спросил:
- Синьора дома?
- Нет, она уехала по делам, вернется вечером – ответил Хавьер, помешивая соус чемечурри.
- Вот и славно. Тогда приму душ - с улыбкой сказал Маркус, и, предвкушая скорое свидание, побежал вверх по лестнице.
Хавьер, жадно скользнул по торсу охранника масляным взглядом и вернулся к приготовлению пищи.
Маркус сбросил с себя всю одежду, а затем встал под душ. Он был просто сказочно сложен: высокий рост, каштановые волнистые локоны, смуглая кожа, бездонные голубые глаза, мускулистое тело, упругие ягодицы. Он наслаждался тем, как прохладная вода ласкала его загорелое тело, освобождая его от груза полуденного зноя. Маркус и не заметил, как кто-то сзади осторожно подошел к нему сзади и стал покрывать его шею горячими поцелуями.
«Катарина» - с радостью подумал Пабло и молча, отдался ее нежным губам. Но это была не Катарина, а Хавьер, давно влюбленный в Пабло и страстно желавший слиться с ним в единое целое. Молодой повар с жаром целовал своими чувственными губами каждую клеточку тела своего любимого. Маркус чувствовал, как из его члена выделяется смазка, и он еле сдерживал себя, чтобы не повернуться и не овладеть Катариной в ту же секунду. Повар, давно задумавший свой коварный план, завязал Пабло глаза шелковой лентой. Парень, приятно удивившись, тихо прошептал на ухо «возлюбленной»:
- Я и не знал что ты такая затейница, Катарина! Это меня еще больше заводит, детка! Не останавливайся!
Вдохновленный фразой, Хавьер приглушенно засмеялся и мягко опустился на колени перед парнем. Член Маркуса уже разрывался от желания, как и огромный член Хавьера. Повар искусно скользил своим язычком по головке и стволу нефритового стержня, громко стонущего от удовольствия охранника, иногда помогая умелыми пальчиками. Он то с легкостью заглатывал член полностью, озорно играя язычком с большими гладко выбритыми яичками Маркуса, то орошал весь ствол жаркими поцелуями, и облизывая, как тающее мороженое, блестящую и набухшую до немыслимых размеров головку полового члена. Такого божественного минета Маркусу еще никто никогда не делал, от чего молодой человек первый раз с удовлетворенным криком кончил в прямо рот Хавьеру. Повар с аппетитом проглотил горячую солоноватую сперму возлюбленного, и его умелый язычок переместился к девственной дырочке Маркуса. С собой у Хавьера было массажное масло, он немного вылил его себе на ладонь, и стал увлажнять анус любовника. Когда попка Маркуса немного расслабилась, проворный язык повара с аккуратностью хирурга вторгся на запретную территорию и приступил к действию.
- Оо-о-ох, девочка, ну ты и искусница!
Маркус все еще верил, что с ним Катарина и на нее просто что-то нашло. Охранник возбужденно стонал и выставлял свой зад навстречу Хавьеру, повар же полностью вошел своим юрким язычком в сфинктер своего возлюбленного, и, нащупав простату, начал стимулирующий массаж. Маркус в изнеможении уперся руками в стену душевой кабинки, и, кончив вновь, упал на четвереньки. Хавьер с вожделением взирал на любовника, целовал его шею и спину. Он пожирал его своими необычного цвета глазами, омывая ягодицы и промежность возлюбленного струями душа. Потом он тихо прошептал на ушко Маркусу:
- А теперь для тебя сюрприз, любимый! – и аккуратно вставил своего тридцатисантиметрового «мальчика» в мокрую промасленную попку охранника.
Маркус тихо вскрикнул и попытался вырваться из рук Хавьера, но повар не растерялся: он правой рукой стал стимулировать дерзко топорщащийся член любовника и вновь набухшие от готовой выплеснуться спермы яички. Пабло расслабился и даже не стал думать о том, что это и кто это – он просто отдался полностью запретной страсти. Он никогда не думал о своей нетрадиционной ориентации, ему всегда нравились лишь аппетитные девушки с мягкими круглыми грудями, пышной попкой и узкой сочащейся киской, но сейчас он испытывал такие ощущения, которые просто с головой накрывали его и уносили в пучину желания. Хавьер все набирал обороты, вставляя с каждой фрикцией свой твердый стержень все глубже и глубже в горячие недра ануса Маркуса. Кусая огненную от желания шею охранника, повар раз за разом кончал в его сладкую покрасневшую попку, сбрасывая весь накопившийся за день груз.
Потом Маркус повернулся на спину и притянул к себе своего любовника. Они жарко смотрели друг на друга, а спустя несколько секунд слились в страстном поцелуе. Расположившись на полу просторной душевой, они ласкали тела друг друга. Обезумев от страсти и неожиданно нагрянувшей любви к Хавьеру, Маркус испытал безудержное желание отсосать у повара. Он спустился к его паху и припал губами к огромному члену. Сначала он просто облизывал его, а потом стал жадно сосать его, как огромный сладкий леденец. Хавьер громко стонал и гладил мокрые волосы на голове Маркуса, от чего охранник быстро вошел во вкус и практически полностью заглатывал длинный половой орган любовника.
- Ты просто создан для минета, любимый! У тебя просто безразмерная глотка… – прерывисто шептал повар, закатывая глаза и теряя контроль над своим телом.
Маркусу было приятно слушать такие комплименты, - они стимулировали его на новые оральные подвиги. Он совершал небольшой «вояж» по самым лакомым частям нижней половины туловища любовника, начиная с головки, затем мягко двигаясь по стволу до самого корня. Потом он вынимал член изо рта, переходя к мягким пушистым яичкам, промежности и заканчивая «путешествие» ласками упругой дырочки в попке Хавьера. Он совершал эти манипуляции раз за разом, пока горячая вода нещадно хлестала их разгоряченные молодые чресла, но им было все равно – ведь они наслаждались телами друг друга, сливались в одно целое и извергали друг в друга молочно-белую влагу. Вдоволь насладившись утехами, любовники вместе смывали с себя излишки страсти, а затем снова любили друг друга. А Катарина? Кто ж о ней теперь вспомнит!
